Какой год черешня цветёт.

Свитер из секонд - хенда.
Спать с ангелом на раскладушке, сердце, как грань бутылки.

Бьётся под гнётом воздушки.
Память - есть пыль с Коммода.
По городам, квартирам, разный вкус кислорода.
Моё горло мортирой драл.
Люди - дешёвые бренды, люди - заботливый ропот, люди - эксперименты.
Суют по карманам мне опыт.
Чек за общение с теми, кто позже плюёт в капюшоны, целует в пробитое темя.
И кличет умалишённым.
Грёзы - красивая куртка, клавиши и гонорары, давиться закатом в мотеле.
И петь на отшибе в Хараре.
Всё, что сейчас окружает -.
Счастье в стеклянной бутылке, что бьётся с пронзительным треском.
О рифы кривого затылка.
Звук разговоров на кухне, звук треска веток в мангале.
Уже никогда не потухнет, просто его станет мало.
Мебель не чувствует боли, но помнит и грохот посуды, и танцы под пошлую молли, и взгретые спиртом сосуды.
Но интерьер в скелете.
Из чувств человека сложен, та же бездушная мебель, просто мебель под кожей.
Цветёт какой год черешня, я сонный на этом фото, уставший, но всё же прежний, без смысла и без породы.
Паспорт на диване гниёт.
Между мягких игрушек.
С прочностью обсидиана.
Комфорт меня жрёт и душит, кусает в грудь и ключицу.
Я просыпаюсь в страхе, и, вроде бы, надо лечиться, но смысл в таблетках на плахе?
Автопортрет в тех людях, кого ненавидел с детства.
Планы - стальные прутья, в которых так сложно греться. Какой год черешня цветёт. Какой год мой разум гниёт. Няпс.