Декабрь и в нашем мире пришёл.

Уже не выйдешь налегке, не проторчав полдня в квартире, полшкафа на себя надев.

Рубашка, джинсы и кроссовки.
И ты уже дверь захлопнул.
Движением привычно - ловким, готовый хоть куда теперь!

Нет. Долго топчешься в прихожей, почти вписавшись в интерьер, изгибом на торшер похожий, когда, изящество манер.

Поправ, пытаешься влезть в куртку, напялив пару свитеров, но рукава, став у'же, будто, не одобряют сей манёвр.

Потом ботнки твои ноги -.

Ну, хоть ты плачь! - Не признают:
Мол, "сколько вас таких тут ходит, и каждый, ишь ты, - не обут.

Всяк норовит в нас влезть без спроса, напялив двадцать пять носков, щекоча беспардонно ворсом.

Нутро - до стельки - башмаков. К ним невозможно достучаться:
"Я это, я. в тройных носках! Куда. Надменно, словно чацкий, молчат с презрением впотьмах.

И вот то "Ложкой", то капроном, надсадно пробираясь внутрь, подкинув талька два вагона, вползёшь ты в обувь как-нибудь.

Затем шарф, шапка и перчатки -.
Они так любят погулять:
Одна с тобой играет в прятки, другая - на полу опять.

Часы растратив на минуты, ты, взмыленный, как жеребец, выходишь в сумрачное утро, вполне одетым, наконец, и, с неуклюжестью тюленя, в грязь месишь снег и реагент. Зима - причина нашей лени, а вовсе не менталитет. Вит москваленко.