Я это увидел: портал дома собакевича из мёртвых душ!
Вчера прошли через платный проход к реке от музея Есенина к причалу. Вернулись к лестнице, а там калитка и она закрыта на замок. Перед нами крутой обрыв с нами женщина после операции. Стали рыскать по бурьянам и ямам искать выход наверх. Еле нашли.
На гостевой парковке нет туалета. Туалет это квест найти. Лишь в том случае, если бы я был дизайнером и мне бы дали задание сделать максимально неудобное и бестолковое пространство, то я бы взял за пример музей в константиново.
Музейная экспозиция в доме Кашиной не уживается и интерьером дома помещика. Идея выставки от рождения до смерти поэта, а интерьер под уют, романтику и пение соловья за окном. Очень конфликтная и неприкладная идея. В детской спальне разместили мрачную экспозицию о смерти поэта с чёрными стенами. Народ выпрыгивает оттуда.
Нет гостиниц.
Ресторан привет из 90 х.
Территория села у ммузея благоустройство между плацом и вавилонами мамкиных градостроителей, убивает дух деревни. Насадили 1 м 2 ковыля и анютиных глазок вместе. Просто ландшафтное безумие. Одно радует: нет качелей и велосипедных дорожек, гамаков попгрыгать и фанерных киосков. Как это любят мэтры благоустройства рязани.
В воздухе витает: музейные работники очень не любят свое дело. На всем печать дурного равнодушного хозяина который не любит людей.
Проходы к реке за деньги - это как в Абхазии верёвочка к каждого водопада и шлагбаум на море, созданные с целью снимать деньги с отдыхающих, как Остап Бендер, снимал на вход в провал.
В таком душевном месте, какая то крохоборская мелочность торгашей.
Был один вменяемый директор музея Астахов. Остальные там просто сидели и портили что он создал.
Там включён режим особой охраны территории радиусом до 30 км, а само село - страшный советский совхоз. Что это за охрана особого места, если все некрасиво облезлое и позорное для такого места? Везде безумие.
У архитекторов и чиновников не хватило таланта и мастерства как объединить музей и современное село итоги, естественно, вели максимальные запреты на строительство. А что еще они могут? Запреты точечного строительства на обширной территории касаются.
Они превратили пол рыбновского района в заспиртованный экспонат кунсткамеры, где люди жуки, наколотые для экспозиции. Вместо того, чтобы решить пространство. Создать систему видовых точек, ландшафтные сцены и подогнать весь спектакль под атмосферу места, усилить музыку места решить проблему запретами на высоту нового здания в коньке нельзя. Это масштабная, а не точечная работы. Это современный функционал, а там остановиться негде и люди уезжают тут же. Квест от туалета: найди меня. Еду возьми с собой. И быстро уезжай.
Что за это время там лучше стало? Стало хуже. Появились заборы из металла ушли палисадники. Дома облезли. Законсервировали колхоз 70 х, в его полуразрушенном цветении.
Самый бездарный музей и самая бесчеловечная организация пространства из всего, что я видел в стране. Такое место и такая разрушительная казенщина в работе.
Там нет только нужно срочно менять директора, но и менять стратегию развития места и весь законодательно запретительный корпус. Нужно хорошее комплексное решение развития территории.
ПС Здание касс - портал на трёх колоннах - иллюстрация дома собакевича из мертвых душ. Гоголь смеялся над этим тремя колонами, а здесь можно видеть как иллюстрацию самодурства сабакевича. (Трёх колонн не бывает в порталах с колоннами) уже не говоря про здание - визитку музея, которое больше похоже на животноводческую ферму, чем на портал в дорогое для, всех место.