Она любила хорошо одетых мужчин и изящных женщин.
Одевала всех - в костюмы, в театре. Валентина ходасевич.
Валентина Михайловна Ходасевич - русский живописец, график, художник театра, мемуарист. Племянница известного поэта и прозаика в. Ходасевича.
Огромное влияние оказали на Валентину родители, в частности отец, который не мог примириться с тем, что сам не стал художником и питал "страстную любовь к всяческому искусству. Особенно к живописи". Он сделал из своей квартиры небольшой музей, где хватало места и для картин старых мастеров, и для предметов церковного обихода, и для медалей и монет. Валентине ходакевич везло с самого начала: художник в. комаров написал портрет маленькой вали; в дальнейшем она не раз позировала Ф. рербергу, у которого брала уроки рисования, Н. Гончаровой и М. Ларионову, Н. радлову и Н. Акимову. Свой первый портрет она написала в возрасте 10 лет с жены своего дяди Владислава Ходасевича - Марины.
Она посещала воскресные классы строгановского художественно - промышленного училища, много училась за границей, набираясь впечатлений в Германии и Италии; во Франции ее поразили Париж и версапь. Училась в Мюнхене в мастерской хабермана и в парижской академии Вити у Кеса ван донгена. После возвращения из-за границы состоялась ее первая выставка, на которой были представлены московские этюды, портреты. С этой выставки и началась профессиональная деятельность художницы: посыпались заказы на портреты, начали проходить выставки. В мастерской татлина на Остоженке работала. Жизнь стала очень насыщенной, появилось много новых знакомых, среди которых были художники Сарьян, лентулов, якулов, поэт Каменский. Чуть позже Валентина Ходасевич на первом представлении трагедии "Владимир Маяковский" познакомилась с авторами и художниками, оформлявшими этот спектакль, - Филоновыми и школьником. В это время она интенсивно работала: портреты и фантазии на библейские темы пользовались огромным успехом. Живопись была ее коньком; графика пока оставалась в тени. В этот период она много выставлялась в "Бубновом Валете", в галерее лемерсье, в художественном бюро Н. Добычиной, в художественном салоне к. Михайловой, была участницей выставки "трамвай в".
Перелом в творчестве Ходасевич начался со знакомства с Сергеем Маковским, который пригласил художницу на вечер, посвященный Скрябину, в редакцию журнала "Аполлон" и, к удивлению Валентины, предложил ей поработать в театре, о чем она никогда не помышляла. После этого Ходасевич стала обращать внимание на оформление спектаклей в театре "Привал Комедиантов" и пришла в восторг от работ Судейкина и Сапунова. Именно в этом театре она приняла предложение режиссера к. тверского о работе над спектаклем по пьесе "Древо Превращений" Николая Гумилева. После премьеры публика юной художнице аплодировала. Декорации были убедительные, очень реалистичные и получили высокую оценку критики. После этой постановки валентина Ходасевич была признана как театральный художник.
Ходасевич сблизилась с кругом художников и критиков, объединившихся вокруг журнала "Аполлон". Она, как магнит, притягивала к себе самых интересных и одаренных современников. Среди ее знакомых были Гончарова и Ларионов, татлин и Бурлюк, Фальк, радлов и Мейерхольд, Алексей толстой и Маяковский и, конечно, сердечный друг, товарищ и почитатель ее таланта - Алексей Максимович горький, как его позднее назвали, "Усатый Неотразимец". Позже, после революции, неоднократно по приглашению Максима горького выезжала за границу полгода жила под Берлином, создала графический цикл "Ночной Берлин" - одну из самых известных своих работ в области станковой графики. Посетила Лондон, Париж, путешествовала по Италии, оформляла спектакли в Милане и Риме.
А пока в России стала членом группы "Бубновый Валет", в числе других мастеров работала над росписями интерьера кафе "питтореск" в Москве, принимала участие в агитационном оформлении улиц и площадей Петрограда к первой годовщине октябрьской революции.
Потом тесно сотрудничала с с. радловым в петроградском театре народной комедии. Это был театр гротеска и буффонады, поэтому в нем играли как артисты драматических театров, так и цирковые. За два неполных года существования "Народной Комедии" состоялось 14 постановок, к 12-ти из которых эскизы декораций и костюмов сделала Валентина Ходасевич.
В Петрограде Козинцев и трауберг организовали общество "Фабрика Эксцентризма", пропагандировавшее высшую форму театральности, основанную на динамике и трюках, с использованием элементов мюзик-холла и цирка. Ходасевич встречается с "Фэксами" и оформляет по их просьбе спектакль.
Работала она также для большого драматического театра, академического театра драмы в Ленинграде - создавала эскизы костюмов и декораций. Но больше всего была связана с ленинградским академическим театром оперы и балета (бывшей и будущей мариинкой. Ходасевич была главным художником мариинского театра, оформила около 150 театральных постановок и являлась ведущим театральным художником Ленинграда.
Пройдя кроме Мюнхена и Парижа школу татлина, Ходасевич навсегда сохранила любовь к четкой гранености форм, ясной пластической конструктивности. Ее искусству присущи ирония, гротеск, броскость и эксцентричность. Особенно эти черты проявились в театральных эскизах, но присутствуют они и в станковой графике.
Как татлин от своей живописной лепки объемов перешел к сверхновизне конструкций "Летатлина" и "башни III интернационала", так Валентина Ходасевич из оригинального портретиста - живописца становится изобретательным художником зрелищ - площадных и театральных. Чему она и посвятила 40 лет.
Вкус, изобретательность, чувство стиля, присущие ей, особенно ярко проявились в области сценического костюма. Избегая перегруженности декоративными элементами, используя броские детали, Ходасевич достигала в костюме четкой образной характеристики персонажа, остроты, современности формы.
В конце 1950- ых годов, перестав работать в театре, занялась книгой о своей жизни. Ее "Портреты Словами" именно как словесный эквивалент ее живописи задуманы. Недаром свой портрет Бабеля она начинает с характеристики цветовой: "все в Бабеле было неповторимым при его, на первый взгляд, непримечательной внешности. В ней не было ничего яркого, цветного. И волосы, и цвет глаз, и кожа - все было приглушенных тонов. Никогда не видела в его одежде ни кусочка яркого цвета". А о живописце якулове она пишет как театральный художник, знающий толк в костюмах и гриме: "Медленно и Величаво Идет Мужчина в Ярчайшем Восточном Халате, в Тюрбане, Голые Ноги, Сандалии, Загорелый Красавец с Черной Ассирийской Бородой".