Мы продолжаем небольшой рассказ Светланы Соколовой о своих предках и бабушках - рукодельницах.

В 60-х годах прошлого столетия, когда многие деревни попали в список не перспективных, пришлось и моим бабушке и деду покинуть огромный деревенский дом в каргополье и переехать в Мурманск к детям на постоянное место жительства. Помню, привезли они с собой огромный (как мне тогда казалось) сундук с бабушкиным рукоделием - всем детям подарки. Кстати, сейчас он кажется не таким уж и большим и прекрасно вписывается в интерьер городской квартиры
. Были в этом сундуке не только бабушкины, но и дедовы реликвии, которые сейчас мне очень дороги. Отец мой бережно хранил в моем маленьком вязаном носочке отцовы медали: "За Доблестный Труд во Время Великой Отечественной Войны" и " за оборону советского заполярья". Пришлось моему деду поучаствовать и в германской, и в отечественной.
Бабушка моя с каргополья, Анна Петровна, знала наизусть сказки Пушкина и не только. С юмором была, как гласит семейная легенда, что звали ее с собой из Петрограда до революции во Францию. Да она сказала, что свою родную лихую шалгу ни на какой Париж не променяет.
Немного о моих бабушке и деде с северной двины.
Деда своего, Федора Степановича Синцова, я никогда не видела. Он еще задолго до моего рождения умер. Поэтому мне всегда была очень важна и интересна любая информация о нем. Как и все на селе трудился, построил дом для своей большой семьи. Дома в то время строили сообща, всем миром. Сообща строили церкви, дороги и мосты. И детей своих к труду приучали. Сыновья все столяры и плотники, умели и дом построить и мебель сделать, а дочери - рукодельницы. С раннего детства девочки умели прясть, вышивать. У старшей дочери в детстве была маленькая прялочка, которую ей смастерил и подарил ее старший брат.
Бабушка была строгая, но добрая, из староверов, и этим все сказано.
В семье очень крепки были семейные традиции, уважение к старшим.
Старшие в семье стремились сделать все для того, чтобы дети любили родительский дом, родную деревню, старались обучить милосердию и состраданию к людям.
Бабушка моя была постоянно чем-то занята. То у печи с пирогами и шанёшками, то в поле, то за прялкой.
Нас, внуков, особо работать не заставляла, жалела. Но самовары и медные тазы и рукомойники по субботам надраить до блеска песком и клюквой - это была наша святая обязанность, заодно и медные пятаки полировали до блеска, чтобы сбегать вечером в клуб в кино.
При нас в доме уже не было ткацкого станка. Этим уже никто не занимался. Он был разобран и убран подальше. И поэтому мы долго не могли понять, что это, когда нашли на чердаке детали этого станка. А еще находились какие-то странные клише. Только позже узнали, что еще и мой прадед по деду занимался ткачеством, крашением и набивкой тканей, и самостоятельно на своем карбасе ездил по северной Двине в город за мануфактурой. И соседей не забывал, привозил им то, что нужно было им по заказу. Это примерно до 1917 года.
Раньше, когда были ильинская и крестовоздвиженская церкви еще действующие, поселение называлось селом. Потом уже стало деревней.
В 60-х годах в деревне еще в каждом доме были и коровы, и кони, и овцы, и разная другая живность.
А овец надо было стричь, затем чесать овечью шерсть специальными щетками с металлическими иголками.
Очень хорошо помню свою дорогую бабушку уже в очках в роговой оправе с толстыми линзами, когда она пряла на лавочке в избе, почти на ощупь, о чем-то о своем задумавшись. О чем она думала … быть может вспоминала своих двоих дорогих сыночков, которые погибли на войне и похоронены на чужой стороне, один, Изосим, двадцати четырех лет на курской земле, и другой, семейный уже, Иван Федорович, погиб на карельском фронте. Не дай бог ни одной матери такое пережить. Может вспоминала бабушка моя последнее письмо от младшенького, что предстоит им очень тяжелый бой, что может не придется им больше увидеться после этого боя, и как молоденькие солдатики кричат "Мама", когда рядом взрываются снаряды ….
Было и еще много чего вспомнить бабушке моей. Как свекровушка обижала, да потом в старости прощения просила, да как соседушку свою, которой жизнь стала не мила, случайно из петли достала, не дала взять грех на душу.
Слыла бабушка моя доброй и приветливой, сначала накормит шанёшками, напоит чаем из самовара любого, кто в дом зайдет, только потом спрашивает.
И ушла она от нас тихо, во сне, среди своих родных, никому не досадив, на своих ногах и при своей памяти на 87-м году жизни.
Оставила нам свое наследие, которым любуемся и бесконечно благодарны за доброту, трудолюбие и воспитание своим примером.