Босая, она неслышно ступает по ковровым дорожкам с маленьким пластиковым ведерком в руке - поливает цветы.
Неожиданно появляется в узком дверном проходе, и, уловив последнюю фразу из нашей беседы, тут же рассказывает одну из своих многочисленных историй.
Спокойная и степенная, в миг вспыхивает, говоря о том, кому отдала почти полвека своей жизни:
- Иван Владимирович в сад вышел. И сейчас вернется в дом, - это о подлинных экспонатах дома - музея, переживших 4-летнюю эвакуацию и благополучно вернувшихся на родину в 1945.
Иван вышел Владимирович. Оставив так много после себя. Но вошла она, босая, с ведерком. Чтобы все это сохранить и нести современным поколениям.
- Ведь вы Людмила Васильевна, директор музея? - Искренне вопрошаю я, заранее не подготовившись, не посмотрев фото в интернете.
- Я и садовник, и рабочий, и уборщица, и газовщик, и заведующая, - улыбается она. - У нас ведь в штате всего 3 человека. И 8 гектаров земли.
Маленькие музеи - это всегда про подвижничество. И даже отстутствие входной платы, вместо которой скромных размеров ящик для пожертвований - тому доказательство.
- Ведь закрыть музей хотели. Отстояли.
Мы выходим на терраску, она усаживает нас рядышком с собой на лавочку:
- Иван Владимирович любил здесь сидеть.
И рассказывает свою очередную замечательную историю.
И в этот момент так странно и неожиданно возникает редкое ощущение того, что все в жизни встает на свои места.
И уже дома, как всегда переварив впечатления, понимаю: ведь я ехала к Мичурину, к вещам, которых касалась рука великого ученого, к цветущим яблоневым садам. А приехала к ней, к Людмиле Васильевне. Чтобы сидеть в тени старой туи и наслаждаться ощущением покоя.
- Людмила Васильевна, можно сфотографироваться в вами? На память.
Она не очень убедительно замахала руками:
- Ой, не надо!
- Я не буду никуда выкладывать. На память, - снова уточняю.
Обещанное, конечно, выполняю. Поэтому на фото рабочий кабинет и токарный станок, который Иван Владимирович сделал из поломанной швейной машинки Зингер, головокружительный шкаф - картотека - подарок Михал Иваныча Калинина, деревянные жалюзи, сделанные в трех комнатах самим Мичуриным, столь актуальные в современных интерьерах в стиле Farmhouse. Также гостиная, самая большая комната дома.
И тапки! Никакие не бахилы. А самые настоящие музейные тапки с веревочками, завязывающимися вокруг ноги.
