Иван Айвазовский. Когда я смотрю на море, мне кажется, что его волны уносят мою печаль.

29.07.2015 в 15:13

Ованнес айвазян родился 29 июля 1817 года в Феодосии, в семье Геворка айвазяна и его жены Рипсиме. Предки айвазовского были из галицийских армян. После переселения в Крым отец начал писать свою фамилию на польский манер - "Гайвазовский". С самого детства Иван художественные способности проявлял. После окончания симферопольской гимназии талантливый юноша был принят в императорскую академию художеств Санкт-петербурга, где он начал писать картины в жанре пейзажей
. Со временем Иван стал признанным художником - маринистом и баталистом, написав за свою жизнь более 6000 полотен, интерес к которым не утихает и в настоящее время. В материале рубрики "Кумиры Прошлого" мы расскажем о карьере, жизни и любви знаменитого русского художника армянского происхождения Ивана Айвазовского.

Время идет, представление о роскоши меняется, а картины Айвазовского, как и полторы сотни лет назад, прекрасно вписываются в любой интерьер и стоят дороже, чем любая другая русская живопись. Цена на них рассчитывается особым образом - как на отрезы ткани, по длинному краю. Стоимость одного сантиметра Айваза (выражаясь языком коллекционеров) год от года колеблется между 2 и 7 тысячами долларов. А ведь среди 6 тысяч его полотен есть и весьма габаритные!
Ранним утром 2 апреля 1900 года в передней феодосийского дома Ивана Константиновича Айвазовского звякнул дверной колокольчик - посыльный принес корзину цветущих ландышей. За первым даром вскоре последовали другие: маки, мимозы, тюльпаны, нарциссы, фрезии. Было вербное воскресенье, а горожане на праздники вечно задаривали старого художника цветами. За день просторный дом так наполнился ароматами, что трудно стало дышать. Иван Константинович распорядился подать вечерний чай на балкон, но и там все было в цветах, а корзина с ландышами занимала добрую половину инкрустированного чайного столика. Айвазовский глядел на белые колокольчики соцветий, на гладкие широкие листья, на нежные стебельки и ощущал смутную тоску и беспокойство.
- Анечка, ангел мой, - позвал он жену. - посмотри на эти ландыши! Мне чудится, будто я их уже где-то видел.
- ах, Иван Константинович! - с улыбкой отвечала красавица жена. - точно такие корзины я вижу каждое вербное воскресенье год за годом! Все хотела тебя спросить, от кого это, да забывала. Неужели ты сам раньше не замечал?
- не замечал … слишком много в доме цветов. От кого же эти ландыши? Здесь нет ни записки, ни визитной карточки, ничего. Как таинственно! Говоришь, их приносят каждый год? Надо бы найти да расспросить того посыльного. Я запомнил его: высок, сед, в потертом сюртуке. Я мог бы даже его нарисовать ….

- полно, друг мой! Мало ли в Феодосии стариков в потертых сюртуках? Дождемся нового вербного воскресенья, вот все и узнаем. Не тревожься из-за такой малости. Твоя жизнь сказкам "Тысячи и Одной Ночи подобна". Что тебе какие-то ландыши?
- а мне теперь кажется, что тут кроется что-то весьма важное. Что-то, связанное с этими цветами. Без чего жизнь моя, счастливая и долгая, останется неполна ….
Однажды весенним утром 1829 года градоначальник Феодосии Александр Иванович казначеев ехал лабиринтом кривых переулков вверенного ему города и заметил непорядок: забор казенного учреждения был измаран углем. Рисунок, впрочем, был неплох: рыбак, лодка и сеть. "Закрасить! " - нахмурился градоначальник. А на другой день забор был снова испорчен: неизвестный проказник намалевал корзину с рыбой. "Закрасить снова и поставить здесь городового! " - распорядился казначеев.
В ту же ночь нарушителя удалось изловить: им оказался черноволосый смуглый отрок двенадцати лет - Ованес, сын Геворга гайвазовского, старосты городского базара. "Хорошо рисуешь, Ваня! - сказал ему казначеев. - для начала определю тебя в гимназию, а там посмотрим".
Жить способного мальчика казначеев взял к себе. Отдал в гимназию, пестовал, учил, приглядывался. Кроме склонности к рисованию у Вани обнаружились еще и музыкальные способности - он замечательно играл на скрипке, правда, все норовил поставить ее на колено, как делали на феодосийском базаре. Чтобы посоветоваться, куда отдать юное дарование после гимназии, градоначальник написал петербургскому приятелю, вложив в конверт Ванины рисунки. Вскоре пришел ответ: рисунки понравились в академии художеств и гайвазовский зачислен туда на казенный счет.
В Петербурге Ивана приняли радушно. Сам президент академии Оленин ласково глядел в глаза и приглашал запросто бывать у него в доме. Об успехах феодосийского самородка был наслышан даже император. И, когда в 1835 году в Петербург приехал модный французский живописец - маринист Филипп Таннер, Николай I лично порекомендовал ему гайвазовского в ученики. "Государь благословил тебя, Ваня, осваивать новый для России жанр! " - сказал Оленин. Иван не отважился возразить, что мечтает писать портреты.
Скоро выяснилось, что на этот раз везунчику Ивану не так уж и подфартило. Таннер разговаривал брезгливо, учить ничему не учил и в академию не пускал. Зато заставлял гайвазовского смешивать краски, мыть кисти и палитру. Всякий раз, когда француз принимался писать свои Марины, он отсылал ученика прочь из дому, чтобы тот, не дай бог, не подсмотрел секретов мастерства. Не прошло и двух месяцев, как юноша от разочарования и обиды заболел чем-то вроде нервного расстройства ….
С воспаленными, ввалившимися глазами, исхудавшего, Ваню встретил на улице Оленин и чуть не насильно забрал к себе в имение, отпаивать липовым цветом. Там гайвазовский написал, наконец, свой первый морской вид (не пренебрегать же государевым благословением), а Оленин взял картину на выставку академии.
Вернувшись к Таннеру, Иван объяснил свое недельное отсутствие болезнью. Вот только его картина наделала в Петербурге слишком много шуму и некстати получила серебряную медаль выставки, с чем ничего не ведающего француза и стали поздравлять знакомые. Маринист кинулся с жалобами к государю, а Николай, не терпевший нарушения субординации, велел примерно наказать обманщика. Картину гайвазовского с выставки убрали, дело шло и к исключению из академии, но тут случилось чудо: Таннер допустил какую-то светскую оплошность, и его самого велено было выслать из России. Тут уж маятник везения качнулся для гайвазовского в обратную сторону: многие старались выразить ему симпатию и сочувствие, дошло даже до приглашения сопровождать 9-летнего великого князя Константина в учебном плавании по финскому заливу.
Однажды, когда гайвазовский, расположившись на палубе, заканчивал очередной вид Кронштадта, за спиной возник великий князь: "встань! Кисть. Я я хочу рисовать". ни унизительно, но пришлось подчиниться. Художник молча смотрел, как капризный мальчишка портит почти законченную картину, неумело подрисовывая на волнах кривобокий корабль. Но что жалеть о пейзаже, когда с тех пор гайвазовский стал считаться учителем столь высокой особы! Он, впрочем, всегда был незлобив и легко прощал обиды ….
Из того плавания Иван привез немало работ и выставил их в академии. И и снова смотреть на его творения слетелся весь Петербург. один прекрасный день приехал Пушкин и наговорил смущенному юноше много приятного: мол, удивительно, как ему, южанину, удалось передать краски балтийского моря … а красавица в открытом бархатном платье и шляпке со страусиным пером - Наталья Николаевна - и вовсе вогнала Ваню в краску, воскликнув: "Александр! Заметил ли ты, что этот юноша поразительно похож на тебя в юности? " Тут все вдруг заметили сходство, и Ваня ощутил себя на седьмом небе!
Больше больше гайвазовский с Пушкиным не встречался. год по Петербургу пронеслась страшная весть: поэт опасно ранен на дуэли. Иван Иван на правах знакомого к дому на Мойке помчался. его не пустили: пришлось стоять в толпе под окнами, тихо плакать и ежеминутно стряхивать с шапки колючий ледяной снег. На другой день, когда гайвазовский снова пришел к дому на мойке, Пушкин уже умер. Гроб с телом стоял в гостиной, а рядом сидел Федор Бруни, профессор академии, и рисовал покойного. Гайвазовский, раздобыв бумагу и карандаш, принялся смиренно ждать своей очереди. Увековечить увековечить черты обожаемого кумира казалось теперь страшно важным …. Ивана вышел никуда не годным: даже у Жуковского, рисовавшего рядом с ним, и то получилось лучше! Вечером Иван оплакивал и Пушкина, и собственные надежды стать хорошим портретистом. "Что ты, Ваня, Пушкин же любил море, рисуй, что умеешь, и это будет твой дар поэту! - - утешали его друзья. умей ценить свою судьбу, не оглядываясь на чужую. Однажды гайвазовский шел, задумавшись, из академии и не заметил несущуюся вскачь упряжку. Из-под колес выскочить успел, но все же потерял равновесие и упал. "Мон"Мон дье! - воскликнула дама, выпорхнув из экипажа. И затараторила по-французски: "он убит? Жив?жив? какой молоденький! скорее дайте воды! несите же его в мою карету! " ее лица под белой вуалью он толком не разглядел. терпкие духи, грациозность, изящество наряда - этого было достаточно пылкому юноше. Пока ехали к его дому, гайвазовский, путаясь во французских словах, восторженно бормотал: "о, не беспокойтесь! Минуты вашего драгоценного внимания хватило бы, чтобы возместить и куда большие несчастья! На прощание дама узнала, как зовут жертву кучерской неосторожности, сама же так и не назвалась.
Ваня сидел дома и грезил о дивной незнакомке, когда к нему ввалились друзья с рассказом о своей неудаче у театральных касс: хотели раздобыть билеты на "Сильфиду" с божественной мари тальони, гастролировавшей в Петербурге, да куда там! У касс - давка, князья и те не могут добыть место! И и тут на пороге ваниной комнаты появился посыльный с письмом. вскрыл надушенный голубой конверт, оттуда выпали какие-то билеты … оказалось - на тальони, да не на галерку, а в четвертый ряд партера. "Загадка"загадка! " - поражались академисты. что зря голову ломать! Взяв напрокат фраки, поехали в театр и громче всех рукоплескали великой балерине. "Бежим к Артистическому Подъезду, Взглянем, как Волшебница Покинет Театр", - решили друзья. Когда тальони появилась в дверях, человеческое море рванулось ей навстречу. "Тише, господа, мы же раздавим ее! " - крикнул один из академистов, и юноши схватились за руки, чтобы сдержать беснующуюся толпу.
Благополучно добравшись до кареты, тальони вдруг оглянулась: "мсье гайвазовский! " Балетоманы с изумлением навели на юношу лорнеты, а он сам в тот же миг узнал и голос, и экипаж. Это была она, его прекрасная дама! "Ловите"ловите! " - крикнула ему мари и бросила букет роз. сто рублей за один цветок, молодой человек, умоляю! " " - тут же полезли к гайвазовскому. бросился бежать, унося с собой драгоценнейший из даров. "Ну ты, брат, точно везунчик! " " - прокричали ему вслед друзья. какое же тут везение, когда та, которая завладела его думами, уехала, и сам Петербург стал гайвазовскому не мил. Промаявшись неделю - другую, Ваня стал наводить справки: нельзя ли снова определиться на какой-нибудь корабль? Такая возможность скоро сыскалась: генерал Раевский - начальник черноморской береговой линии - был большим поклонником искусства и наслышан о гайвазовском ….
На военном корабле "Колхида", направлявшемся на русско-кавказскую войну, гайвазовского поручили заботам адъютанта раевского - Льва Сергеевича Пушкина. Брат поэта был известным выпивохой и хвастал, что не знает вкуса чая, кофе и супа, потому что ни в каком виде не употребляет воду, только вино! Рассказывали, что однажды Льву Сергеевичу сделалось дурно в одной гостиной и дамы стали кричать: "воды, воды! ", Так капитан Пушкин сейчас же очнулся и принялся горячо отказываться. Так вот, увидев волны на картине гайвазовского, лев Сергеевич воскликнул: "впервые в моей жизни вода не вызывает во мне отвращения! Когда дело дошло до сражений, гайвазовскому выдали пистолет, и он шел в бой, сжимая в одной руке оружие, а в другой портфель с бумагой и рисовальными принадлежностями. Он проявил отвагу и решительность, достойные морского офицера, оставаясь при этом частным лицом. Военному ведомству ничего не оставалось, как специально для гайвазовского выдумать должность: живописец главного морского штаба с правом носить мундир, но без производства денежного содержания.
Однако однако заманчивые карьерные перспективы мало занимали влюбленного юношу. прелестный образ тальони не померк в его сердце. надумал ехать в Венецию, чтобы хоть мельком, издалека, еще раз увидеть мари. К счастью, убедить академию в том, что ему как маринисту необходима итальянская стажировка, оказалось несложно.
… … балерины в городе не было. на гондоле вокруг палаццо с темными окнами, Иван решил ждать, употребив время с наибольшей пользой. Прежде всего отправился в армянский монастырь святого Лазаря, где много лет жил его родной брат Гарик (подобно Ивану, он рано проявил способности, был замечен купцом - меценатом, получил роскошное образование и в итоге сделался богословом. Всю ночь братья проговорили. Гавриил рассказал, что раскопал фамильные корни. Их настоящая фамилия была айвазян, а гайвазовскими предки стали, бежав в Польшу от турок. Но но именоваться айвазяном Иван не захотел. куда лучше звучало "Айвазовский". с тех пор он стал подписываться именно так. в ожидании приезда тальони Иван рисовал Венецию. расположился с мольбертом на площади святого марка, и какой-то сухощавый блондин с весьма длинным носом, кормивший голубей горохом, посмотрел и сказал: "як гарно малюе! " " Это был гоголь. и положено соотечественникам за границей, эти двое быстро сдружились. Николай Васильевич сманил Айвазовского сначала во Флоренцию, потом и в Рим.
Там там Иван с русским художником Ивановым познакомился. уже шесть лет работал над "Явлением Христа Народу", успел сделать множество набросков, без конца менял композицию и все не был вполне удовлетворен. В те дни, когда очередной этюд выходил хорошо, Александр Андреевич поощрял себя визитом к гоголю. Когда же этюд не удавался, лишь с тоской стоял под окном великого писателя, считая себя недостойным войти. (Кстати, на "Явление Христа Народу" Иванову потребовалось 20 лет, и даже в день "премьеры" в Петербурге, когда в зал уже входил царь со свитой, художник, взобравшись на лестницу, что-то спешно доправлял на полотне. ) Айвазовский же чуть не каждый день писал по картине, без набросков, часто просто по памяти. И уж конечно, ничто не мешало ему в свободное от творчества время сидеть на подоконнике в римской квартире гоголя и от души жалеть грустного Иванова, топтавшегося на мостовой.
Однажды у гоголя пировали: некий колбасник из Болоньи оплатил картину Айвазовского пудом нежнейшей ветчины. "А долго ли вы, Иван Константинович, выполняли этот заказ? " " - поинтересовался иванов. в ответ: "Час", - Александр Андреевич покачал головой: "ваш талант в большой опасности! " Айвазовский расстроился, но не слишком. Ведь ведь что там колбасник! галерея уффици заказала ему автопортрет - а ведь известно, что там собраны автопортреты величайших художников мира, начиная с Леонардо и Микеланджело. Из русских этой чести сподобились только Орест кипренский и вот теперь он, Айвазовский! Кроме того, сам папа римский Григорий XVI купил для Ватикана его "Хаос": воды, тьма, и над всем этим - то ли комета, то ли светящийся величавый силуэт … (Григорию XVI пришлось созвать целую комиссию из кардиналов и прелатов, чтобы удостовериться, что в картине нет ничего крамольного. ) Это был оглушительный, небывалый успех! Однажды Айвазовскому рассказали, что пару его картин купила сама тальони. Для него это прежде всего означало, что она вернулась в Италию. Иван Иван в Венецию кинулся. еще раздумывал, как и под каким предлогом явиться на глаза мари, как ему в гостиницу принесли письмо в знакомом голубом конверте. И и в нем снова обнаружились билеты на "Сильфиду". снова она - грациозная, воздушная - танцевала на сцене. И и снова он в толпе у артистического выхода стоял. дорожке, усыпанной цветами, тальони пробежала к своей гондоле. А оттуда позвала: "синьор Айвазовский, ну что же вы, я жду! " " Продолжение в комментариях.