Неизведанные муки подземной комнаты.

Часть 1.

Алиса лежала в мягкой постели, натянув тяжёлое, очень тёплое пуховое одеяло аж до самого подбородка. Кружевные края щекотали губы, но девочка не шевелилась, словно боясь спугнуть сон. Мама с папой уже заходили в комнату, чтобы сладко поцеловать дочку в нос и пожелать ей спокойной ночи. Теперь она лежала совсем одна, и единственной компанией был блёклый, мигающий ночник - звёздочка, который толком не разбавлял густую чернь. Нет, Алиса не боялась темноты
. В 9 лет уже стыдно (по её мнению) бояться такой мелочи, как темнота, и девочка не позволила дать себе слабинку. Но иногда, оставишь наедине с самой собой, прямо как сейчас, Алиса переставала держать страх под контролем, и страх начинал держать под контролем (причем строгим) её саму, понемногу проникая под кожу, заплывая в вены и пропитывая их насквозь своим едким, кружащим голову запахом.

Особенно в эту ночь, страх, как можно глубже, закрался в маленькое девичье тельце, а сердце, каждые несколько минут, словно разрядом, пробивало колючей дрожью. Алиса ещё глубже нырнула под одеяло, не смотря на то, что от жары на лбу выступал пот. Она нервно оборачивались на каждый кажущийся ей шорох, что-то изредка шепча. В темноте Алисе то и дело казались облики,, всплывшие из детского подсознания. И вот, вспотевшая, дрожащая и закутанная в одеяло девочка наконец - то заснула, но спала она очень тревожно.
Проснувшись в очередной раз, Алиса заметила, что солнечный свет ещё не озарил комнату, а сама она почувствовала что-то не то. Хотя, всё тот же "Девчачий" интерьер с кучей розовых вещичек, миниатюрной мебелью в пастельных тонах, кружевами, бантиками и ленточками повсюду. Но, всё таки, что-то было не так. То ли темнее стало, словно из зашторенных окон больше не светит холодно - голубой свет, то ли тошнотворный сырой запах застрял где-то в носу, то ли стекающая по стенам вода и местами вздувшиеся обои, потрескавшаяся краска мозолили глаза. Алиса не чувствовала того греющего сердца уюта. Комната хоть и выглядела родной, но таковой отнюдь не являлась. Даже маленький ночничок был таким лживым и отталкивающим, светил ярче обычного, совершенно не мигая, что не характерно для него. Это точно не её ночник, это точно не её комната, и девочка сразу заставила себя поверить в это.
Она с легкостью, но всё же с дрожащими ногами спрыгнула с постельки и на цыпочках, боясь даже касаться пяточками пола, прошла к окну и раздвинула шторы, тут же резко, с визгливым криком, отпрыгнув. Вместо окна - голая бетонная стена с влажными плесневелыми подтёками и десятком противных жирненьких личинок, тараканов и прочих прелестей. Алиса поспешила задёрнуть шторы и нырнула в постель, обнаружив, что её пижамные штаны немного намокли.
Точно не известно, сколько она пролежала под одеялом. Час? два? А может десять минут? Не было часов, да и окна, как оказалось, тоже не было. Было невозможно следить за временем, но сейчас девочку беспокоило не это, а совершенно банальные вопросы: "где я? , "Как я здесь оказалась? ", "Кто меня сюда притащил? ", "А может быть, я луначу? ", "А может быть, это - сон? Девочка абсолютно чётко помнила, как засыпала в своей спальне, а потом очнулась лишь в какой-то глупой декорации. Глаза понемногу начали наполняться слезами, и Алиса всё стряхивала их, стряхивала, ведь плачут только очень маленькие и очень трусливые девочки. Страх темноты отошёл куда-то на второй план, ведь сейчас Алиса боялась куда большего, чем просто темнота. Она боялась неизвестности и скребущего чувства одиночества, которое всё нарастало и нарастало, готовясь вулканом выплеснуться в любую минуту.
Взгляд девочки то и дело падал на дверь. Из которой, если бы это была её родная комната, можно было бы выйти в коридор и просто начать кричать, тем самым привлекая внимание родителей, но она решила заорать не вылезая из постели. Голос задрожал, в нём появились плаксивые нотки ребёнка, а затем он превратился в вопль забытого в колыбельке младенца. И этот вопль, пожалуй, нагнал бы страху на маму, на папу, ну и пусть, ну и пусть. Но никто не пришёл. Никто в панике не ворвался в комнату дочери, и поэтому она продолжала вопить. Комнату заполнил плачущий, пронзительно - скрипящий голос, зовущий на помощь, потому что она понятие не имела, где находится. Гробовщик.